Он в мире первом смотрел телевизор, читал Кастанеду, сушил носки, И пес одиночества рвал его горло тупыми клыками хмельной тоски. А в мире втором мотыльки и звезды хрустели, как сахар под сапогом, И смысла не было, не было - ни в том, ни в другом. А в мире третьем он стиснул зубы, подался в сталкер...