Мой работник Чичикин, мерзавец, совершенно не врубается в некоторые щепетильные моменты. Работаем в мастерской, лепим очередное железное чудо, гремим, свариваем, точим, и в девять вечера я говорю:
- Все, шабаш на сегодня!
- Василич, ты что-то совсем разленился! Все меньше и меньше работаешь!
Хотел я ему сказать, что, вообще-то ему сорок три, а мне пятьдесят семь, но счел это неэтичным. Прежде всего по отношению к себе. А то ведь стоит только начать, проникнуться, и запросто скоро поведешь такие речи:
- Послушай меня, старика... я жисть прОжил...
Не, не буду. Хотя, если вдуматься, я ведь тоже когда-то буду старым, степенным, рассудительным. Умеренным буду! Заведу себе старушку, такую же, как я сам, и буду над ней прикалываться. Наверное.